ИЗ ВОСПОМИНАНИЙ ДЕТЕЙ ВОЙНЫ О ГОЛОДЕ
1. Вспоминает Ирина Еремчук:
– Мне было всего три года. У меня были сестра-двойняшка и два брата. В 1943 году отец заболел и умер, мы остались одни. Есть было нечего. Помню, как мы спрашивали у мамы: «Мама, когда будет такое, чтобы мы ели-ели, а хлеб остался?».
Помню, мама лежит умирает, а мы все четверо около неё сидим и думаем, выживет она или нет. Но всё обошлось. Мама работала чуть ли не круглыми сутками. Ночью мы просыпались и слышали стук швейной машинки. Есть было почти нечего, ели кожурки от картошки. У нас была курица Катя, которая яички несла. Были ещё кролики, они прямо по квартире бегали, мы жили на Коммунистическом спуске. Когда они умерли, мама даже кусочка в рот не взяла, всё нам отдала.
Вспоминает Валентина Шафранова:
– Когда война началась, мне было 10 месяцев. Я была десятым ребенком в семье. Весной мои старшие сестры и братья выходили на поле собирать мёрзлую картошку. Наберут, принесут, мы шелуху снимем, и мама из этого пекла драники. Весной у детей начиналась жизнь: ходили в лес за согурным батуном, ели почки. Саранка была очень вкусная. Накопаем, несём домой, едим довольные. А мама варила суп из крапивы и лебеды […]
ИСТОЧНИК:
«Кожурки ели от картошки»: страшные истории о жизни в Новосибирске во время войны оживут на сцене театра [«Глобус»]. – Текст: электронный // Новосибирск онлайн : [новостной портал]. – 2019. – URL: https://news.ngs.ru/more/66276013/ (дата обращения: 10.09.2020)
2. Из воспоминаний В. Топоркова:
[…] Врачи замучились меня лечить и дали путевку в Мочищенский детский туберкулезный санаторий. В феврале 1943 года нас, бедолаг, собрали в тубдиспансере на улице Октябрьской. Ждали, когда подадут подводу. Наконец, поступила команда, чтобы мы выходили во двор. Там стояла пара розвальней с соломой, покрытой меховыми попонами. Нас, малышей, и так закутанных с ног до головы, уложили на эти попоны и сверху накрыли такими же. На прощанье мама сунула мне две маленькие колбаски на дорогу.
В санатории нас вымыли, забрали и куда-то унесли нашу одежду, а взамен выдали больничную […] Сказали, что две недели будет карантин и мы не должны общаться с другими пациентами. Во время карантина нас кормили прямо в палате, а не в столовой. Питание было пятиразовое: завтрак, второй завтрак, обед, полдник и ужин. Завтрак обычно состоял из каши, к которой отдельно подавалось сливочное масло с кусочком белого хлеба, и чай, кофе или компот из сухофруктов. Второй завтрак состоял из стакана молока или чая с булочкой или с печеньем. Обед был из трех блюд: щи с капустой на мясном бульоне или какой-нибудь суп, картошка, лапша или тушеная капуста с маленькой мясной или рыбной котлеткой и чай с печенюшкой. Ужин был похож на завтрак. Современному читателю трудно понять, чем тут стоит восторгаться. Если хоть на минутку представить себя в том времени, когда ребенку выдавали по карточкам 400 граммов хлеба, который сейчас и хлебом-то не назвали бы. Основная же еда – картошка, в лучшем случае на гидрожире. Многие и картошки досыта не ели […]
ИСТОЧНИК:
Топорков, В. Мы дети войны / В. Топорков. – Текст : непосредственный // Народная память : альманах / [ред.-сост.: Т. И. Петрова]. – Новосибирск, 2010. – С. 87–93. См. с. 91–93
3. Из воспоминаний Ю. П. Коршунова:
[…] А время бежало. Пришла война. Мне не было и восьми лет. Стало холоднее, голоднее, но тыл был такой глубокий, а мы были так малы, что не могли до конца осознать происходящее. Тогда, в 41-м, началась война улицы на улицу – целые сражения...
Мы с сестренкой Ниной, как дети железнодорожника, ходили в свою столовую на улицу Урицкого есть суп. Это была мутная жидкость, в которой иногда можно было поймать кусок картошки. Картошка вообще вспоминается больше всего, ее ели в мундире, из нее пекли драники, ее жарили, варили, и ее всегда не хватало […]
ИСТОЧНИК:
Коршунов, Ю. П. Про жизнь на улице Крылова / Ю. П. Коршунов. – Текст : электронный // Мой Новосибирск : кн. воспоминаний. – Новосибирск, 1999. – 363 с. : ил. – URL: http://wiki-sibiriada.ru/images/a/a0/Народный_новосибирск.pdf (дата обращения: 16.08.2020).
